Евразийство — это Любовь

Метки: автаркия, геополитика, евразийство, евразийство - это любовь, кавказ, культура, национализм, права народов, регионализм, русский язык, экономика

Что такое «права народов»? Как евразийцы-народники собираются решать и предотвращать межэтнические конфликты в России? Как, с точки зрения евразийской теории, должны решаться противоречия на Северном Кавказе и военные конфликты в Грузии? Что сами евразийцы делают в этом направлении? Каким видят евразийцы будущее России через 20 лет?

На эти и другие вопросы ответил лидер Международного Движения по защите прав народов, Директор Центра Льва Гумилёва Павел Зарифуллин в прямом эфире KM TВ

В прямом эфире КМ ТВ онлайн-конференция, и я, ее ведущий, Василий Ваньков.

Несмотря на то, что политикам пока не удается прийти к консенсусу относительно того, все-таки какой же должна быть эффективная антикризисная стратегия, тем не менее, определенный консенсус в экспертном сообществе наблюдается. Именно он касается определения самого кризиса, который, по мнению большинства аналитиков, носит системный и, можно даже сказать, тотальный характер. Собственно говоря, лекарство от этой болезни системной должно иметь так же и системный характер, поскольку кризис, и это уже очевидно большинству здравомыслящих комментаторов, выходит далеко за рамки экономической сферы и затрагивает всю, можно сказать, социальную и духовную ткань общества. Одной из таких универсальных антикризисных программ, сформулированных на идеологическом уровне, сформулированных не вчера, прямо скажем, но, тем не менее, в общем-то, получивших второе дыхание, в последнее время является евразийство. Кстати говоря, очень показательно, что на днях президент Казахстана Нурсултан Назарбаев объявил о том, что евразийство является теперь в республике Казахстан, в принципе, государственной идеологией. Так что, я думаю, тема нашей сегодняшней дискуссии приобретает дополнительную актуальность, и мы пригласили в студию человека, который имеет очень четкие представления о том, чем же является это мировоззрение, и принимает активное участие в евразийском движении в России. Речь идет о Павле Вячеславовиче Зарифуллине, координаторе Движения по защите прав народов.

Добрый день.

Здравствуйте, Павел Вячеславович.

Здравствуйте, Василий.

Собственно первый, самый общий вопрос – хотелось бы, чтобы вы все-таки аргументировано доказали нашим зрителям, что евразийство действительно «то» лекарство.

Что евразийство – это выгодно.

Да, выгодно в том смысле, что оно поможет справиться с актуальными проблемами, что это то лекарство для России, которое, как говорится, «что доктор прописал».

Здесь несколько аспектов. Во-первых, мы столкнулись с тем, что до сих пор у нас, в постсоветской России, не удается выстроить какого-то внятного идеологического мировоззрения, которое стало бы консенсусом не только для элит, но и для народов России, как для русского народа, так и для других этносов, которые здесь у нас проживают. Россия все-таки страна с сотнями народов, которые здесь живут, но и мы связаны родственными узами со странами СНГ, которые, в принципе, не так далеко от нас ушли. Здесь, в этом плане, идея евразийства, идеология со столетней историей, сформулированная еще в 20-е годы, она считается, с моей точки зрения и с точки зрения очень многих экспертов в России (достаточно известных), такой, на самом деле, панацеей от огромного спектра проблем – экономических, межэтнических, политических – которые сейчас стоят перед нашей страной, перед народами нашей страны. В этом плане восприятие евразийства как общности исторической судьбы тех народов, которые живут на той территории – мы, в основном, говорим, бывшего Советского Союза, Российской Империи, то есть нашей цивилизации срединной (не европейской и не азиатской напрямую, а некой синтетической) цивилизации-перекрестке, цивилизации очень органичной, цивилизации братской и цивилизации, во многом, православной – евразийство именно сможет стать той путеводной звездой, благодаря которой мы постепенно начнем выходить из целого ряда системных кризисов, в которые Россия, и шире – страны СНГ, угодили после 1991 года.

Павел Вячеславович, в целом все звучит достаточно благостно и многообещающе. Тем не менее, хотелось бы посмотреть – как говорится «дьявол кроется в деталях» — в целом, внешне, как бы понятно, что Россия, действительно, это особая цивилизация, это, наверное, никто не будет отрицать…

Это образ цивилизации. Это не страна, а цивилизация такая же, как европейская или азиатская.

Давайте сойдемся на этом. Тем не менее, не является ли, как бы, концепция евразийства своего рода идеологическим прототипом этого представления о плавильном котле, который существует в США, который переплавляет все идентичности наций и народностей в некое такое аморфное, не в государственном плане образование, а в плане идентичности образование, как в США. Все-таки, тот ли это путь, по которому должна следовать Россия?

Евразийцы говорят о том, что Россия — это не нация. Сейчас постоянно дискутируется вопрос, и недавно Медведев говорил о том, что нам нужно сделать единую какую-то нацию – была идея в советские времена создать нацию «советский народ», которая, естественно, закончилась фиаско политическим. Евразийцы говорят о ценности каждого народа, о правах народа, о том, что даже каждый небольшой народ – юкагиры, которых несколько сотен осталось в России, – он ценен для нашего общего общежития, условно говоря, для нашей общей цивилизации. И права большого народа, русского, тоже должны отстаиваться точно так же, как и права маленьких коренных народов и права субэтносов русского народа (то есть, я шире беру) — казачества, поморов, которые тоже сейчас заявляют о своей идентичности, о своем культурном возрождении. Все это необходимо развивать и поощрять. У нас в России, к сожалению, даже нет министерства национальностей. Евразийцы бьют тревогу, на самом деле, потому что от этого все межэтнические конфликты, от этого у нас не происходит должного развития наших народов нашей страны. Идеи превратить Россию в некий плавильный котел (и шире – СНГ), они идут с двух сторон – с одной стороны телевидение Константина Львовича Эрнста, которое не только в России, но и в Украине, в Казахстане, в других странах делает такую, универсальную ТВ-цивилизацию масс, конечно, с русским языком, но которое упрощает и, условно говоря, закатывает в такой, телевизионный интеллектуальный асфальт все народы, проживающие в СНГ (шире); с другой стороны – контрэлита и наша интеллигенция, которая, казалось, должна была бы подталкивать власть в этом направлении, она тоже в наши нулевые годы увлеклась идеями русского национализма, которые, к сожалению, стали популярными, о создании какой-то некой единой российской нации, как говорил Борис Николаевич Ельцин — «россияне», и что это такое, я, к сожалению, не знаю.

«Россияне» — это определенно не русский национализм, это нечто из другого.

Все равно, это стремление построить нацию в географических границах РФ. Я думаю, что это стремление достаточно ущербно, потому что сейчас во всем мире идут обратные тенденции – говорят о пробуждении народов, культур – и в этом плане необходимо развивать именно этническую идентичность, этническую самодостаточность народов нашей страны в рамках нашей великой российской евразийской цивилизации.

Павел Вячеславович, опять-таки, насколько этот путь может оказаться скользким?

То есть способствовать развитию идентичности – разве не эти же процессы происходили в конце 80-х (мы помним, к чему они привели)? Вам не видится здесь очень таких, опять-таки, опасных подвохов?

Здесь нужно вспомнить о том, как все это начиналось в 80-х годах. Даже когда литовцы в 1987 году поставили вопрос о самоуправлении, там движение «Саюдис» было, они поначалу не собирались выходить из Советского Союза, они просили каких-то общих конкретных автономных прав, прав на культурную идентичность. Джахар Дудаев то, что просил у себя в Чечне, сейчас получил Рамзан Кадыров — мы прошли через кровь, через развалы наших стран, но, получается, пришли, в итоге, к тем же идеям о том, что Чечня должна бы иметь автономию. Россия может быть ассиметричным образованием, с некоторыми регионами можно подписывать договора, допустим — об этом мы забыли.

Мы это уже все проходили. В 90-е годы Ельцин говорил «берите суверенитета, сколько унесете». Чем это закончилось – как раз это и закончилось теми явлениями, о которых вы только что говорили.

Я говорю об ассиметричной России. Если вспомнить – говорят про средневековую Русь, как о неком таком образовании, жестоком, с Иваном Грозным, с опричниной, но с большим интересом я узнал, что Иван Грозный подписывал договор с поморами о том, что они будут находиться в составе России. То есть всегда Россия была очень сложным и многообразным образованием. Она была миром миров. Есть, конечно, края, за которые никогда не надо переступать, то, что было в Конституции Советского Союза, что любая республика имеет право на отделение. Вот этого никогда нельзя допустить, а с точки зрения культурной идентичности, развития своих языков, своей культуры, народы должны делать то, что они считают нужным. Не надо лезть им в душу, как делает это наше Министерство образования. Хотят они национальные школы – пусть делают, хотят на своем языке разговаривать – да пусть делают, требуют прав на недра – это справедливое право. И мы с вами, Василий, должны потребовать права на недра, потому что это же наше народное достояние, и, к сожалению, наша власть об этом забывает. То есть до определенных пределов все это необходимо поощрять. После определенного предела, который, в принципе, понятен для всех, то есть то, что рушит наше общежитие – если некий народ решил свою идентичность отстаивать за счет всех остальных народов страны, то все остальные народы не позволят ему это сделать.

Павел Вячеславович, все-таки, в основе евразийства лежат, я так понимаю, коллективистские какие-то ценности. Как это может согласовываться с той же реализацией права народа на недра? Мы знаем «Татнефть» существует, «Башнефть» — скажем так, есть преуспевающие регионы, которые, если они получат такие эксклюзивные права на распоряжение собственными богатствами, мы еще больше увеличим диспропорции в экономическом развитии регионов, которые и так являются вопиющими. Не сработает ли это против того самого и коллективистского принципа, и принципа разделения ответственности в рамках единого государства, о чем мы сейчас говорили?

Должны быть какие-то квоты. Разумеется, всегда можно договориться, все – разумные люди.

Бюджетный федерализм и сейчас по факту существует, просто, я так понимаю, вы считаете, что недостаточно?

Недостаточно, потому что, допустим, те же школы национальные, в том числе и русские – сейчас активно идет спор об Основах православной культуры, преподавателей нет…

Спор уже не идет – сейчас уже преподается этот предмет, и слава богу.

Преподается, но спор такой шел. Допустим, углубленное развитие русского языка, русской региональной культуры в каких-то регионах, казачьей культуры – до сих пор и спорят, и ломают копья. А почему бы местным регионам, местным муниципалитетам у себя это просто не ввести, кто им может это запретить? У них не хватает финансовых средств зачастую (это же касается и коренных народов России), потому что муниципалитеты деньги вообще не находят. Условно говоря, региональное НДС идет в региональный бюджет, деньги с недр идут в федеральный бюджет, и что им остается – какие-то, собственно говоря, копейки. Поэтому ресурсы должны идти, опять же, не в регионы, не в «Татнефть», не клану господина Шаймиева и клану господина Рахимова, а в муниципалитеты. Естественно, не все доходы, потому что они с ума сойдут, когда на них эти нефтедоллары свалятся, а очень конкретные квоты от местных ресурсов на очень конкретные программы.

Существующие принципы федерализма вы не отрицаете, я так понимаю? То есть просто необходимо пересматривать необходимые квоты, количественные показатели, но – не качественные.

Безусловно. И в нашей Конституции и в наших законах – у нас очень много здравых законов, Россия подписывает все Хартии, Россия признала идею прав народов Алжирской конференции, ООН и ЮНЕСКО, она их всех признает, у нас есть список коренных народов, который, безусловно, пополняется – но реально-то это все не работает. Во-первых, люди на местах не знают этих законов, во-вторых, у федеральной власти нет желания этим заниматься, и нет министерства национальностей, которое бы постоянно разруливало эти процессы. И это приводит, на самом деле, к таким вещам, как Кондопога. Такое нежелание этим заниматься – это как в знаменитом анекдоте: «если вы не занимаетесь политикой, то она займется вами» — когда были события в Кондопоге, я специально смотрел на сайте Министерства регионального развития, которое на себя взяло функции министерства национальностей, чем они занимаются. Они занимались детскими утренниками, какими-то бюджетными средствами – ни слова не было о главном фундаментальном вопросе, как нам решить межэтнический конфликт в русском регионе, в русско-карельском.

Павел Вячеславович…

Мы сейчас с вами посмотрели евразийство в межэтническом, но, в то же время, и в национальном преломлении. Хотелось бы взглянуть шире, как на часть какой-то внешнеполитической стратегии России, мировоззрение, которое объясняет и предсказывает процессы на международном уровне – насколько сейчас эта концепция актуальна в наше время, когда мы видим, что в результате кризиса происходят определенные центробежные процессы, даже в таких образованиях, как ЕС, интеграционные связи нарушаются, разрушаются, намечается очевидная тенденция к национальному протекционизму, насколько это все становится актуально в существующих условиях? Кстати, к этому же вопросу, решение Нурсултана Назарбаева, который все-таки придал евразийству статус государственной идеологии…

Политической доктрины уже.

Какие цели он преследует?

Я думаю – те же. Во-первых, Казахстан сложное мультиэтничное государство – половина русские, половина казахи и еще огромная доля людей других этносов: и уйгуры, и немцы, киргизы, все подряд живут. Это маленькая копия РФ, потому что Казахстан был местом ссылки, в которой эти народы и остались. Там огромная чеченская диаспора есть, например, курдская диаспора есть – то есть у них те же проблемы, и Назарбаев очень практично двигал эти идеи всегда. Если посмотреть с точки зрения геополитики, которая считает, что евразийская цивилизация всегда объединялась вокруг степи, которая является геополитическим ядром, собственно говоря, евразийской цивилизации, то Казахстан львиную долю этой евразийской степи занимает. В этом плане его инициативы длительное время встречали какую-то улыбку у российских чиновников и политиков, их непонимание, непонимание широкими массами этих вопросов. Но вот, грянул кризис, и мы посмотрим, что происходит сейчас в Евросоюзе – на фоне дикого ослабления этих национальных государств, которые подделывали свои бухгалтерские отчеты, чтобы проникнуть в евро, и центростремительные тенденции есть, конечно же, что Испания, Португалия, Греция могут отвалиться от ЕС, но вот роль объединяющая…

Центробежная – вы хотели сказать.

Центробежная, роль центростремительная, она тоже там намечается. И сейчас заговорили – помимо евро – сейчас они, наконец-таки, ввели Конституцию, у них есть и министр иностранных дел европейских, и свои министры…

В общем, это все более касается фасада, скажем так, а реальные процессы мы видим – ситуация с евро, опять-таки…

Ситуация с евро – сейчас очень важный вопрос возник, они заговорили о создании рейтингового агентства общеевропейского, то есть на фоне этих махинаций с ценными бумагами американских агентств (Moody’s, Fitch, скандала с Goldman Sachs, которые подделывали всю эту отчетность), европейское рейтинговое агентство — это совершенно другая вещь. Это действительно они сами будут оценивать самих себя, то есть это такой, условно говоря, финансовый суверенитет. Примерно те же идеи предлагал в свое время и Назарбаев, потому что у нас тоже есть много рейтинговых агентств, и в России они есть, и в правительстве, но кому они интересны, все равно все смотрят по сводкам, что у Moody’s, что они напишут. Создание евразийского рейтингового агентства отдельного, которое само будет оценивать все наши предприятия на 1/6 части суши, все-таки это огромная территория, где все ресурсы планеты находятся. Создание таможенного союза отдельного, то есть идеи Кейнса, Листа, Сергея Юльевича Витте – нашего премьера. Протекционистские меры по нашим общим предприятиям, условно говоря, Беларуси, Казахстана, России – хотя бы это ядро мы возьмем, не забегая вперед. Сегодня идеи евразийской экономики становятся все более актуальными, и я думаю, кризис подтолкнет наши власти, наконец-то, к воссозданию прообраза того, что было. Можно назвать это экс-Советским Союзом, экс-Российской Империей, я бы это назвал Евразийским союзом, как и предлагает Нурсултан Назарбаев. Евразийский союз будет создан, благодаря кризису, я в этом уверен совершенно.

Это как бы часть аспекта регионализации, то есть эта децентрализация на глобальном уровне сопровождается столь же интенсивными процессами интеграции на региональном уровне, но при этом, все-таки, объединяются подобные с подобным. Как мы видим, в Евросоюзе, наверное, эти тенденции зашли слишком далеко, и как бы слишком неоднородная структура возникла в результате – нет ли опасности, что евразийское движение тоже пытается, так сказать, скрестить ужа с ежом в цивилизационном смысле. Я посмотрел ваши конференции, там принимают участие представители Швеции, например, то есть вы их тоже рассматриваете как ареал евразийства?

Я думаю, у них своя цивилизация европейская лишь или западная, которая тоже имеет очень конкретные географические границы, это Европа, США, Австралия, Новая Зеландия – то есть, по Хантингтону, есть 8 или 9 цивилизаций, которые сотрудничают или враждуют. Нам интересен их опыт, хотя в Европе к методологии, собственно говоря, евразийской, сейчас огромный интерес – они приглашали, я ездил, выступал с серией лекций в Стокгольмском университете, в Копенгагене. Они рассматривают евразийские методы решения межэтнических конфликтов как очень перспективные для самих себя, потому что у них сейчас с этим очень серьезный вопрос. С одной стороны, огромное количество мигрантов, которые не растворяются уже в европейской идентичности, а навязывают свою собственную, с другой стороны – подъем национализма дикий в этих странах европейских, который очень им неприятен, многим людям там. Поэтому они ищут какой-то третий путь, и основной вопрос был – работает ли евразийская идеология и методология в других, не евразийских, условно говоря, не в постсоветских условиях. Я им сказал – почему нет? Собственно говоря, евразийство родилось в белой миграции в той же Европе, и первые евразийцы смотрели на то, что в Европе происходит – много статей у Трубецкого было на эту тему и т. д., как раз по миграции, по диаспорам.

То есть приглашение шведов на ваши круглые столы еще не свидетельствует о том, что вы собираетесь реализовывать концепции де Голля о единой Европе от французского Бреста до…

Я думаю, это не будет иметь под собой жизни. Все-таки существуют определенные цивилизационные границы между Европой и тем, что за ней, условно говоря, к Западу от Польши, которые имеют тысячелетнюю историю. И если мы даже посмотрим седую античную древность, то были уже тогда греки и римляне, которые себя видели отдельным каким-то миром, цивилизацией, и были скифы, наши предки, от которых мы и пошли, и которые предлагали совершенно противоположную идентичность грекам, и которые тогда уже не сходились, хотя были симпатии у скифов к грекам, у греков к скифам и т. д. Но было что-то такое, что не давало им как бы объединиться тогда уже. В этом плане, я думаю, что надо изучать опыт других стран, надо изучать и европейский опыт, и надо быть открытыми. Я не сторонник этой идеи, но евразийство, к сожалению, с легкой руки ряда наших политологов, понимают как идею оградиться от всех великой русской стеной, как в романе «День опричника» — какой-то новой китайской стеной, и развивать свою какую-то оригинальность. Я считаю, что евразийство — это и наша цивилизация, она всегда была открытой к другим достижениям культурным, экономическим, политическим как Европы, так и Азии, и благодаря своей открытости она и стала такой, какая она есть сейчас, оригинальная, интересная, уважающая другие народы и культуры, как и изначально было в русской культуре. Как говорил Достоевский, основной внутренний стержень русских — это умение понимать и принимать другие народы. На Западе никогда они этого не умели делать, а мы – это наше достоинство.

Сейчас мы уж очень много принимаем других народов…

Cпособствует ли это стабилизации ситуации в России — это еще очень большой вопрос. Павел Вячеславович, такой момент, все-таки – насчет идентичности. Понятно, что вы видите евразийскую цивилизацию как ареал существования многих народов, но, в то же время, простые какие-то демократические механизмы – я имею в виду механизмы либеральной демократии, представительной, как, например, в классическом смысле существует в Швейцарии, где есть три крупных этноса – наверное, в России они нереализуемы, поскольку, все-таки, три народа и (вы меня, наверное, поправите) 130 или сколько на территории России существует. Это разные порядки, и невозможно столь эффективно согласовывать это все в рамках каких-то формальных институтов либеральной демократии. Все-таки должна ли существовать какая-то единая объединяющая сила в рамках Евразийского пространства в цивилизационном плане, которая неизбежно получила бы какое-то доминирование, может быть, в культурном пространстве и т. д.? Иначе, каким образом сделать этот столь разношерстный организм жизнеспособным?

Я думаю, тут далеко за ответом ходить не надо. Культурным ядром, объединяющим все народы как РФ, так и Советского Союза, является русская культура и русская цивилизация. Если, условно говоря, степь является геополитическим ядром традиционно, то культурным ядром, объединяющим все эти этносы, последние, во всяком случае, 500–600 лет, в Евразии является русская культура.

Нет ли проблемы как раз в том, что это самое ядро, как мы сейчас видим, активно подтачивается определенными силами, даже, скажем, объективными процессами – не будем говорить, насколько они были сознательно спровоцированы политиками или нет,— можно вспомнить демографические проблемы, сокращение численности славянского населения, скажем так – есть ли такая объективная проблема и не ставит ли она в повестку дня вопрос укрепления этого цивилизационного ядра? На ваш взгляд.

Я думаю, здесь необходимо вернуться к каким-то архетипам, на которых создавалась вообще русская культура, русская цивилизация, вернуться, условно говоря, к 13-14-15–16 векам и вспомнить, как это было. И здесь необходимо отметить несколько факторов. Первое – русская культура создавалась не как исключительно славянская культура, она всегда изначально была создана многими народами, как в элите России, если посмотреть фамилии людей, которые на протяжении сотен лет возглавляли Россию, там славянских очень мало фамилий, собственно говоря, так собственно и этноса. В принципе, я как этнограф различаю такие архетипы в русском народе, этнические – 5 или 6 других этносов, и это показывают, в принципе, современные генетические исследования. На севере России, помимо славянского, очень значительный пласт финской культуры, угорской…

Поморы.

Поморы – я думаю, это наполовину финны и наполовину славяне, и они это и не скрывают, собственно говоря, и не стесняются. А чего стесняться? У нас патриарх Никон был мордвин, или Василий Шукшин, всеми уважаемый нами. На юге очень большая доля тюркской крови, и есть, условно говоря, то, что называется сарматский, аланский след, кавказский след, он с самого начала русской истории прослеживается, и многие кавказцы стояли у истоков создания русской цивилизации. Князья Черкасские, целый род. И здесь, чего нам, собственно говоря, стесняться.

В данной ситуации, все-таки, надо сказать, что этот механизм, адаптация этих многих этносов, их вбирание в себя русской идентичности, изначально уже не работает. Мы видим, что размывается именно не просто славянская этническая составляющая, что еще полбеды, проблема с русской культурой.

Здесь опять же – вторая часть моего представления возвращения к архетипам, надо вспомнить, кто мы такие есть и на каких принципах основывалась русская цивилизация, чтобы просто понять, как нам действовать, потому что сейчас много десятков идей, как нам справляться с тем, что русские теряют свою идентичность, забывая, что они…

Растворяются в этих ордах мигрантов.

Растворяются в других народах, этносах, и даже один мой знакомый сказал – чего переживать, чеченцы, они через несколько поколений все равно признают русскую культуру, ее доминацию, а вот китайцы, что с этим делать?

Так ли это на самом деле? Да, мы видим, что не очень-то и выходцы с Кавказа собираются признавать и разделять наши ценности.

Здесь вопрос нашей идентичности. Я настаиваю на том, что Россия, на самом деле, это цивилизация любви, это русская православная цивилизация, Богородица, которая хранит Русь, потому что известно, что Русь находится всегда под таким святым покровительством Пресвятой Девы и основные наши иконы, на которые мы молимся, это иконы Божьей матери, и вся география сакральная построена на этих иконах – в центре Владимирская икона Божьей матери, Запад – Смоленская, Восток – Казанская, Север – Тихвинская, юг – Донская и т. д. То есть в этом кресте, в этом круге, и формируется наша идентичность. Западная идентичность формировалась на другом начале. Рене Жирар, есть такой прекрасный антрополог, французский исследователь, он писал о том, что флюид, связывающий эти разные элементы, архетипы – тоже очень разные западные цивилизации – это ненависть. Он изучал ненависть как явление, и в принципе, его анализ можно полностью применить к западной цивилизации, которая формировалась на гладиаторских боях, на рыцарских турнирах, то есть идея ненависти, обмена энергиями мести какой-то, она просто была связывающим флюидом западной цивилизации. У нас другая ситуация. Все эти архетипы, которые я назвал – финский, славянский, сарматский, – они были связаны русской любовью. Надо вспомнить, кто мы такие есть, о том, что Россия сильна не идеей закатать кавказские горы в асфальт, превратить его в бесконечную равнину, нашу, русскую, или не научить, условно говоря, гостей с востока правильно по-русски разговаривать, допустим – идея была… И то же самое касается наших взаимоотношений с бывшими братскими странами, с Грузией, с Украиной – не идея «танки на Тбилиси», а «задушить в объятиях», и когда Россия вспомнит эту свою миссию о том, чем она была сильна – любовью, и как решить кавказский конфликт, как ответить на взрывы в метро – в горячие головы: вплоть чуть ли не до выселения чеченцев или кавказцев с этого Кавказа, а может быть, взять икону Толгской божьей матери, которую когда-то князь Федор Ярославский святой с Кавказа вывез, он вместе с ордынцами там захватывал замки аланские и вывез икону Толгской божьей матери. С тех пор любви нет на Кавказе. Может быть, взять ее и пойти Крестным ходом – ответить на эти взрывы, ответить подарками кавказским детям. Они не смогут этому противостоять. Любви противостоять невозможно. Когда русские вспомнят, на каких основах была связана и создана и существовала русская цивилизация… Да, об этом сейчас сложно говорить, сейчас время ненависти, злобы, взаимного отчуждения, капитализма такого, подъема этого вот национализма, который меня лично бесит, и многих других людей, но вспомнить, на чем основывалась Русь – на любви, и на покровительстве Божьей матери – то все по другому встанет. И евразийство — это идеология любви. Может быть, не совсем еще пришло ее время, но рано или поздно это время придет, потому что других идей быть не может. Других идей структурировать это пространство, на других основах – это будет тогда уже не русская этика, это будет западная или какая угодно.

Спасибо большое, что нашли время прийти в студию и поделились с нашими зрителями своими соображениями по поводу евразийства и его актуальности для понимания существующих процессов. Не все, признаюсь, мне показалось бесспорным, тем не менее, определенно все оказалось интересным.

Это хорошо, значит, идея живая, значит, она вызывает какие-то…

Она вызывает определенные дискуссии в обществе. Что же, будем еще обращаться к евразийству и приглашать вас к нам для того, чтобы каким-то образом сквозь призму этого мировоззрения еще раз, так сказать, попытаться понять то, что происходит в России. Я напоминаю зрителям, что в прямом эфире КМ ТВ была онлайн-конференция, в гостях у нас был координатор Движения по защите прав народов Павел Вячеславович Зарифуллин и я, ее ведущий, Василий Ваньков.

Благодарю вас, Василий. Огромное спасибо, и еще — последний лозунг: «Евразийство — это любовь», который на вашей передаче, я думаю, и был создан и провозглашён.

Спасибо большое. Всем спасибо за внимание и до новых встреч в эфире. До свидания.