|

Честное слово Путина — современная модель этнополитики

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (No Ratings Yet)
Загрузка...

Метки: , ,

Стоило только пройти выборам и начаться протестам, как в регионах пошли различные этнополитические поползновения, которые продолжаются до сих пор. Причем независимо – татары, черкесы. Похожая модель актуализации этнополитического фактора характерна и для арабского мира, где прежние правительства дают трещину – Ирак, Сирия, Египет, Ливия. Поневоле задумаешься, а что роднит ситуацию у нас и у них? Ведь в некоторых странах будь хоть кризис правительства, хоть массовые беспорядки, а этнополитический фактор не проявляется – например, беспорядки в Лондоне.

Конечно, либеральные фундаменталисты предпочитают объяснять все нехваткой демократии. Но это следствие. Причина – в особом формате ведения этнополитики. Если в государстве есть несколько этнических меньшинств, различных по уровню развития, социальной организации, образу жизни и накопленному богатству, то какой-то единой национальной политики нет. В России именно такая ситуация, в Ливии и Ираке, допустим, тоже.

Смысл такого формата – в ручном управлении конкретной проблемой. Ведь какие документы у нас определяют национальную политику? Доктрина национальной политики и пачка малозначащих внутренних документов Минрегиона. Доктрина отражает необходимость «собирания земель». Когда Ельцин раздавал суверенитет, у Путина появилась задача эти широкие жесты нивелировать. Поэтому отношения с сепаратными регионами строилась на честном слове, и это честное слово давал именно Путин.

Монарха у нас в стране нет, поэтому честное слово давать больше некому. Везет странам, у которых есть такой недемократический институт как монархия, монархи могут давать честное слово всегда и кому угодно. У нас есть только Путин. «Свергаем» Путина, приходим в конфликтный регион, а там нам говорят: «Мы договаривались о том, что мы не режим наших врагов, с Путиным. С вами мы не договаривались, до свидания». Кадыров так скажет, ингуши из Пригородного района Владикавказа, еще в ряде мест, татары что-то такое скажут. В этом издержка при «свержениях» Путина, но и сильная сторона нацполитики. Народы в России за 15 лет дивергировали в разные стороны, какие-то бумажки они не признают, все держится на личном авторитете. Альтернатив такому авторитету никто не создал, проектов замены авторитета чем-то безличным (действенным законом, неписанными правилами) тоже.

Такая же ситуация была и с Каддафи. Он объединил три разнородные части страны и кучу племен, которые держались на его авторитете. Каддафи дал этим племенам многое, создал социалку, которой до него по существу и не было. Демократии он не дал. По-моему, демократия привела бы к кровавому развалу Ливии, поскольку племена живут в разных социально-политических парадигмах, которую будут вынуждены навязывать в интересах собственной коллективной безопасности. Абсолютно такому же развалу как сейчас, только растянутому по времени. В разнородных обществах нужен недемократический лидер. Он может быть кем угодно, называться как угодно, но в принципе он выполняет функцию монарха, легитимируя порядок от имени сил, которые не связаны с обществом. Это и есть недемократия, и самые «топовые» демократии имеют недемократического монарха (хотя существование самой фигуры монарха должно ставить их в конце списка).

Хусейн выполнял такую же функцию в Ираке. Да, было дело, потравливал он газом курдов. Только почему-то все забывают, что курды начали восстание, причем в ситуации, когда получали они не меньше, чем южные арабы. Просто захотелось больше. Не знаю с чьей подсказки, нет данных, одни подозрения. Отдельно он обещал блага курдам, болотным арабам, суннитам, шиитам, туркоманам, восточным арабам и иранцам.

Хусейн и Каддафи это, конечно, не Путин. У нас и демократии на порядки больше, и этническая разнородность общества не так велика, как в означенных странах. Но модель точно такая же.

Как выходить из такой ситуации я примерно представляю: либо какой-то надэтнический вненациональный проект (очень косвенно эту функцию планируется выполнять в рамках Евразийского союза, но понимания этого еще нету), либо обязательные для всех правила этнической политики, который никто бы не ставил под сомнение (то есть правила, установленные не президентом, но монархом).

Есть третий вариант, косвенно перекликающийся с последним. Это трансформация идентичности. То есть создание новых общих идентичностей для конфликтующих сторон. Например, если конфликтуют два мусульманских народа, можно призывать к порядку с отсылкой на Коран. Но тогда будет много неудобных вопросов. Допустим: почему лидеры государства ссылаются на Коран когда у них конфликт, и запрещают одновременно учреждать исламскую партию? Т.е. это будет клерикализация этнополитики (и вообще политики), отход от светскости. Именно это и происходит сейчас в странах «арабской весны», где власть захватывают исламисты.

Сама по себе клерикализация это не всегда плохо, но либеральные фундаменталисты, боюсь, в вопросах светского характера государства абсолютно настолько же непримиримы как их исламские коллеги.

Виталий Трофимов-Трофимов

Leave a Reply

123