Первые российские исследователи истории Кыргызстана (XVIII – нач. XIX вв.)

Язык имеет исключительное значение для взаимодействия культур, народов и цивилизаций, что само по себе является феноменом исторического прогресса.

В последнее время проявляются тенденции к установлению частичного лингвистического монополизма и языковой изоляции, препятствующего многим видам культурного и интеллектуального прогресса.

Важное значение языка для истории народов, его этногенеза, бесспорно. Однако налицо стремление к методологической монополизации этого фактора в истории народов и наций. В этом отношении следует уделять особое внимание такому фактору истории народов как культурное наследие, являющееся исключительно стабильным и в ряде отношений особо устойчивым.

Источниковедческая традиция современной кыргызской истории в русскоязычном варианте ведет свое начало от первых российских публикаций XVIII века.

Обращение к истории России и Кыргызстана свидетельствует о том, что тянь-шаньские кыргызы и земли, на которых они расселялись, были «ведомы и слышимы» в разных концах многоплеменной Руси задолго до первых дипломатических контактов двух народов, что нашло отражение в русских письменных источниках.

Первичные, так называемые «расспросные» материалы, отлагавшиеся в канцеляриях приграничных городов и ведомственных архивах, относящихся к XVIII – нач. XIX вв., и обычно озаглавленных «О слухах и событиях в Средней Азии», были известны в свое время лишь чиновникам, причастным к этим документам по долгу службы. Впоследствии, материалы отложились в государственных архивохранилищах, многие из которых были введены в научные исследования только во второй половине XX в. (Русские путешественники…, 1973, с. 6).

Первые весточки о тянь-шаньских кыргызах появились еще во времена Петра I – отчетах его дипломатических посланников в Бухару и Джунгарское ханство – Флорио Беневени (1718 г.) и Ивана Унковского (1722 – 24 гг.).

Примерно с середины XVIII в. благодаря развитию в России просвещения и обращению к дворянской историографии сведения о кыргызах стали, время от времени, появляться на страницах печатных изданий.

В середине XIX в. создание Русского Географического общества способствовало оживлению исследования края российскими путешественниками. Начался систематический сбор и публикации исторических, историко-географических, этнографических сведений о народе «кыргыз» и территории их расселения.

Первым русским человеком, посетившим Семиречье, а также территорию Восточного Прииссыккулья в начале 20-х гг. XVIII в., был капитан от артиллерии Иван Унковский. В качестве посла Петра I он был направлен к владетелю Джунгарского ханства хун-тайджи («контайше») Цэвану Рабдану. Вернувшись на родину, И. Унковский представил свои записки, названные самим автором следующим образом: «Посольство к Зюнгарскому хун-тайчжи Цэван Рабтану капитана от артиллерии Ивана Унковского и путевой журнал его за 1722 – 1724 годы».

И. Унковский  собрал некоторые распространенные сведения о численности  кыргызов, их войске и даже дал ему вполне профессиональную оценку. Это были первые сведения в петровской Руси о среднеазиатских кыргызах. Мало того, научный анализ части «Записок» И. Унковского и изучение карты, составленной «геодезии учеником» И. Путиловым, на которой обозначено озеро Тускель (тузкёль – по-тюркски соленый), наводит на размышления о расселении и несколько особом положении тянь-шаньских кыргызов по отношению к джунгарам в первой четверти XVIII в.

Народ, кочующий около озера Иссык-Куль, назван бурутами («бороты»). Следует заметить, что тянь-шаньские кыргызы фигурируют в источниках XVIII – XIX вв. под различными наименованиями, которыми ранее называли их соседи: буруты, киргизцы, дикокаменные киргизы, то есть независимые, живущие в горах, закаменные, кара-киргизы и т.д.

К вопросу о названии и самоназвании кыргызов обращались многие российские путешественники, ученые, чиновники, исследователи истории кыргызов и Кыргызстана.

Среди исторических материалов, относящихся к XVIII в., встречаем имя П.И. Рычкова, «коего труды ознаменованы истинной ученостию и добросовестностию – достоинствами, столь редкими в наше время…», — согласно определения А.С. Пушкина (Пушкин, 1981, т. VII, с. 154).

Сведения, полученные от П.И. Рычкова об «алатай-киргизах», В.Н. Татищев включил в многотомную «Историю Российскую с самых древнейших времен», над которой он трудился в ту пору.

В том же XVIII в. «странник поневоле» Филипп Ефремов в своих «Странствованиях» оставил любопытные сведения о кочевках киргизов между городами Ош и Кашгар и о торговом пути в Кашгар. Его «Странствования» представляют собой историко-географический первоисточник непреходящей научной ценности о киргизском крае и его жителях (Ефремов «Девятилетнее странствование…, 1950 и 1952 гг.).

Обстоятельное этнографическое исследование о казахах – «Описание Средней орды киргиз-кайсаков…», содержащее ценные исторические  сведения

о кыргызах         Тянь-Шаня, успешно осуществлено широко эрудированным военным инженером сибиряком И.Г. Андреевым. Здесь же довольно подробно описаны внешнеполитическая история, культура и хозяйственное бытование кыргызского народа.

    В конце XVIII в. сведения о расселении кыргызов пополняются материалами путешествий из Западной Сибири в Бухару и Ташкент специалистов горного дела Михаила Поспелова и Тимофея Бурнашева. В них на одной из карт узнаем об обитании «каменных киргисцев» в горах, граничащих с Ташкентским владением. «Описания» же свидетельствуют о том, что весною киргизы переходят в степь, ближе к горам, а осенью кочуют обратно в долину реки Чу. Вслед за И. Андреевым путешественники сообщают о самостоятельности тянь-шаньских киргизов в XVIII в. (Русские путешественники, 1973, с. 11).

В первой четверти XIX в. развивающиеся, хотя и медленно, киргизско-русские посольские контакты, а также торгово-дипломатические отношения России с Кокандским ханством и Восточным Туркестаном способствуют накоплению знаний о культуре, бытовании и расселении кыргызов. Особые исторические сведения можно почерпнуть из отчетов, докладных записок чиновников, офицеров, торговцев или простых «русскоподданных». Среди многих имен встречаем: Рафаила Данибегашвили, А.Л. Бубенова, И.П. Шангина, К.Ф. Зибберштейна и других.

Рафаил Данибегашвили по странам Средней Азии путешествовал дважды, и в 1815 г. в Москве издал книгу, в которой упоминает о казахах, киргизах, калмыках, встреченных им на пути из Кашгара в Омск. Сопоставив текст книги Р. Данибегашвили с дорожниками и записями купцов, хранящимися в архивах, можно обнаружить многие несоответствия с действительностью. В частности: местоположения Турфан – Уч-Турфан, Яркенд – Аксу – Турфан.

Р. Данибегашвили, по тогдашнему обыкновению назвав Уч-Турфан сокращенно Турфаном, а шел именно по направлению к Иссык-Кулю. Именно в этих местах, по течению реки Джуука и Восточному Прииссыккулью, через перевал Бедель некогда пролегал древний торговый путь, почти забытый к XIX в. (Плоских В.М., 1972, с. 65-66).

Сам Р. Данибегашвили это путешествие описывает так: «Дорога для меня была очень приятна, потому что в продолжение оной видел я множество различных народов, как-то: калмыков, киргизцев, Козаков, народов, которые все вообще кочуют по полям и живут в палатках, не упражняются совсем в земледелии, питаются молоком коровьим и лошадиным, из которого много делают творогу.

Главное богатство их состоит в скоте. Скотоводство есть единственное их занятие. В торгу у них деньги не употребляются, на место их заступает мена вещами.

Постоянных жилищ здесь вовсе не знают: где найдут хорошую пажить, там со своим скотом  и останавливаются. По сему очень часто переменяют места жилищ своих» (Путешествия Рафаила Данибегашвили, 1969, с. 36-37).

Именно в это время Р. Данибегашвили встретился с начальником Сибирской линии Г.И. Глазенапом, которого очень интересовали все сведения о народах, живущих по всему Прииссыккулью.

Следует заметить, исследования российских подвижников, совершавших свою подвижническую деятельность в XVIII _ XIX вв., продолжаются и сегодня. Происходит это особенно в связи с изучением длительного и многотрудного процесса установления дипломатических отношений между российскими властями и кыргызскими родоправителями. Благодаря изучению материалов, хранящихся в архивах, и затем публикации их в сборниках документов современникам стали известны имена российских подвижников А.Л. Бубенова, И.П. Шангина, Ф.К. Зибберштейна, Ф.М. Назарова и многих других. В этом же сборнике находим имена кыргызских манапов и биев, проявивших немало тщания в поисках решения жизненно важных проблем для своего народа: Алымбека Жапалакова, Алымбека-датки, Боронбая, Байтика-батыра, Джангарача Эшкоджина и многих других.

 

*     *     *

         Особую страницу в истории исследования культуры и быта тянь-шаньских кыргызов занимают А.С. Пушкин и его современники, особенно о. Иакинф – Н.Я. Бичурин, А.И. Левшин. Статьи А.И. Левшина А.С. Пушкин прочитывал в «Московском вестнике», задуманном Поэтом и его друзьями. Обращаясь к своему одесскому приятелю поэту В.И. Туманскому за новыми материалами, А.С. Пушкин сбоку на письме приписал: «Нельзя ль чего от Левшина?» (Шейман. Пушкин и киргизы, 1963, с. 17).

Судя по ответу от 2 марта 1827 г. В.И. Туманского на заказ Поэта: «У Левшина возьму славную для Вас статью из 3-го тома его описания киргизов», — имелись в виду новые сведения об «алатай-киргизах», многие из которых, возможно, были уже известны А.С. Пушкину благодаря произведениям П.И. Рычкова и В.Н. Татищева. В библиотеке Поэта имелись труды этих ученых.

Внимательное прочтение «Истории Пугачева» и переписки А.С. Пушкина с женой Натальей Николаевной также свидетельствует о знании Поэтом трудов Рычкова и Татищева. Особенно подробно он их изучал перед путешествием в земли, где происходили трагические события, связанные с пугачевским бунтом.

В 1832 г., когда А.С. Пушкин готовился к этому путешествию, конечной целью которого будет г. Оренбург, в свет выходит исследование А.И. Левшина «Описание киргиз – казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей». Разумеется, А.С. Пушкин был знаком и с этим произведением А.И. Левшина, в будущем одного из основателей  Русского Географического общества. А в этой книге А.И. Левшин последовательно разграничил сведения о казахах от материалов о кыргызах, подчеркнув их подлинные самоназвания, и, обобщив, подтвердил достоверные свидетельства о тянь-шаньских и енисейских кыргызах.

В библиотеке А.С. Пушкина имеются труды крупнейшего ученого-синолога Н.Я. Бичурина, «вольнодумца в рясе», намного опередившего свое время. «Описание Тибета», «Описание Чжуньгарии и Восточного Туркестана», «Описание Пекина», «История Тибета и Хухунора», «Саньцзын или Троесловие» и другие труды имеют дарительный автограф автора: «Милостивому Государю Моему Александру Пушкину от переводчика в знак истинного уважения».

Следует заметить, что трудами Н.Я. Бичурина был составлен огромный пласт в российском востоковедении и, особенно в синологии «Пушкинской эпохи». «Бичуринский период» отличается своей энциклопедичностью и фундаментальностью. Все последующее развитие русского китаеведения и востоковедения стало продолжением научных направлений, заложенных трудами отца Иакинфа – Бичурина Никиты Яковлевича.

Пушкиноведы считают, что знакомство и дружба, творческое содружество и устремления к познанию – очевидно, наиболее яркие страницы в жизни А.С. Пушкина и Н.Я. Бичурина. Первые их встречи произошли в 1823 г., когда после возвращения из Валаамского монастыря отец Иакинф уже начал служить в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел Российской империи.

Не все книги Н.Я. Бичурина, обнаруженные в библиотеке А.С. Пушкина, отмечены автографом автора. Однако произведения самого Поэта, особенно исторические, являются свидетельствами его не просто уважительного, но, более того, — благодарного отношения к отцу Иакинфу. В своей «Истории Пугачева» он заметил: «Самым достоверным и беспристрастным известием о побеге калмыков обязаны мы отцу Иакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили столь яркий свет на сношения наши с Востоком» (Пушкин, Собр. Соч., 1981, с. 95).

В данном случае А.С. Пушкин имеет в виду книгу Н.Я. Бичурина «Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени». Действительно, в «Истории Пугачева» он впервые опубликовал отрывок из еще не изданной книги Н.Я. Бичурина. «История Пугачева» А.С. Пушкина увидела свет в 1833 г., «Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени» — год спустя, в 1834 г. В 1835 г. ее автор Н.Я. Бичурин Российской академией наук был отмечен полной Демидовской премией.

В «Историческом обозрении…» на богатом документальном материале из китайских источников и исторических произведений русских ученых и путешественников Н. Нефедьева, П.И. Рычкова, С.В. Липовцева, И.К. Россохина и других отец Иакинф знакомит с неизвестными в России историческими судьбами калмыцкого народа, причем в хронологической последовательности. Н.Я. Бичурин привлек внимание эпизод более чем двухсотлетней истории, в котором драматически сплелись судьбы «торгоутов» (калмыков) и «кэргызцев» (киргизов) и А.С. Пушкин приводит его в «Истории Пугачева».

Итак, в трудах Н.Я. Бичурина и А.С. Пушкина уже дается название коренных обитателей Тянь-Шаня. Кроме этого, как писал неоднократно Н.Я. Бичурин: калмыки, монголы и китайцы бурутами назвали только киргизов. Далее, рядом с «кэргызцами» названы, как совсем другой народ, «киргиз-казаки», или «казаки» (казахи). Сегодня учеными выяснено, что само написание имени народа – «кэргызец» — максимально близко подлинному самоназванию киргизов – «кыргыз» (см.: Воропаева. «Пока свободою горим… Бишкек, 2006, с. 172, 216).

Исключительное внимание А.С. Пушкина в «Истории Пугачева» к событиям 1771 г. позволило впервые вывести этноним «кэргызец-бурут», то есть коренной киргиз, на страницы русской классической литературы. И осуществил это – гений русской словесности.

Пушкиноведам известна еще одна  историческая достоверность из творчества поэта: третья строфа одного из черновых вариантов стихотворения А.С. Пушкина, известного нам под названием «Памятник», — «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», звучала так:

«Слух обо мне пройдет по всей Руси Великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык

И внук Славян и Финн, и ныне полудикой

Тунгуз, Киргизец и Калмык…».

 

Но… изучив труды В.Н. Татищева, П.И. Рычкова, творчески сотрудничая с друзьями-современниками А.И. Левшиным, Н.Я. Бичуриным, А.С. Пушкин обнаружил, что «алатай-киргизы» — это «околороссийский» народ. Его нельзя было включать пока в группу народов, владеющих русским языком. Поэтому, стремясь к исторически сложившейся максимальной точности поэтического словоупотребления, Поэт дает иной известный вариант:

«Слух обо мне пройдет по всей Руси Великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык» (Пушкин. Собр. Соч. 1981, т. II, с. 295).

 

Написано это стихотворение 21 августа 1836 г. на Каменном острове в Петербурге. Менее чем через двадцать лет – 17 января 1855 г. тянь-шаньские киргизы иссык-кульского племени Бугу в российском городе Омске приняли присягу на подданство России… С этого исторического времени начался новый этап в исследовании края российскими подвижниками.

Здесь надо отметить уникальный труд туркестанского чиновника, ставшего известным русским ученым, членом РГО Николая Александровича Аристова по истории изучения русскими тянь-шаньских кыргызов. Рукопись была закончена автором в 1893 г., тогда же передана в РГО для публикации, но издание было осуществлено лишь в 2001 г. КРСУ при финансовой поддержке Фонда «Сорос-Кыргызстан» (Аристов, 2001, с. 9-578).

Возвращаясь к русскому языку, на котором опубликованы в оригинале, или в переводах все основные письменные источники, следует подчеркнуть, что в настоящее время сложилось такое явление, как научное пространство СНГ, объединяющее самостоятельные научные центры, теснейшим образом связанные общностью тематических и методических разработок, традиционными связями, как на научно- организационном, так и на кадровом уровне. При этом реальным языком межгосударственного научного общения является русский.

При использовании русского языка для межгосударственного следует иметь в виду (и по возможности регулировать) процессы, происходящие в самом языковом пространстве. Естественно здесь важно сдержанное отношение, особенно в понятийной сфере с сохранением значимости тех или иных лингвистических традиций. Стремление к поспешному полилингвистическому псевдоноваторству, особенно на понятийном уровне, не только затрудняет научное взаимодействие, но и обедняет содержательный уровень научных дисциплин и направлений. Исторически сложившиеся реалии во всех сферах, в том числе и в таком сложном феномене, как наука, более результативны, чем поспешные перемены.

 

Литература

         Андреев И.Г. Описание Средней Орды киргиз-кайсаков. Алматы, 1998.

Аристов Н.А. Усуни и кыргызы или кара-кыргызы. Очерки истории и быта населения западного Тянь-Шаня и исследования по его исторической географии. – Бишкек, 2001.

Бичурин Н.Я. Собрание сведений по исторической географии Восточной Средней Азии. – Чебоксары, 1960.

Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. – Алматы, 1998.

Воропаева В.А. «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы!.. К проблеме исторического факта в интерпретации А.С. Пушкина: Поэт и его Время». – Бишкек, 2006;

Ефремов Ф. «Девятилетнее странствование… — М., 1950, 1952.

Кыргызстан – Россия (XVIII – XIX вв.). Сборник документов и материалов. – Бишкек, 1998.

Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. – Алматы, 1996.

Плоских В.М. У истоков дружбы. – Фрунзе, 1972.

Посланник Петра I на Востоке. Посольство Флорио Беневени в Персию и Бухару в 1718 – 1725 годах. — М., 1986.

Путешествия Рафаила Данибегашвили в Индию, Бирму и другие страны Азии. – М., 1969.

Пушкин А.С. История Пугачева//Пушкин А.С. Собр. Соч. в 10 т. – М., 1981, т. II.

Пушкин А.С. Стихотворения 1824 (Михайловское) – 1836//Пушкин А.С. Собр. Соч. в 10 т. – М., 1981, т. 7.

Рычков П.И. Топография Оренбургская, то есть описание Оренбургской губернии, сочиненное коллежским советником и Императорской Академией наук корреспондентом Петром Рычковым, ч. I-II. СПб, 1762.

Русские путешественники и исследователи о киргизах. – Фрунзе, 1973.

Унковский И. Посольство к Зюнгарскому хун-тайчжи Цэван Рабтану капитана от артиллерии Ивана Унковского и путевой журнал его за 1722 – 1724 гг. Документы, изданные с предисловием и примечаниями Н.И. Веселовского. «Записки РГО по отделению этнографии», т. X, вып. 7. СПб, 1887.

Шейман Л.А. Пушкин и киргизы. – Фрунзе, 1963.