|

Поэтическая традиция номадов – духовная основа казахской поэзии

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (No Ratings Yet)
Загрузка...

Метки: , ,

nomadickazakhКазахских рыцарей-жырау, которые одновременно являются и первыми поэтами Казахии, следует называть не основополож никами, а родоначальниками казахской поэзии, ибо основами ее являются прототюркские, а затем тюрко-номадские корни, простирающиеся до самых древнейших исторических времен, многие ответвления которых давно иссохли и остались во глубине времени или истлели, дав жизнь новым побегам в различных формах тюркских национальных литератур, а также влив свои соки в поэзию других суперэтносов, этносов и народов.

В своей литературоведческой книге “Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе” великий русский востоковед Г. Потанин, хотя и осторожно, но допускал возможность того, что в отдаленные времена (“до переселений азиатских орд”) “могли быть и такие случаи, когда ордынцы, пришедшие в юго-восточную или среднюю Европу, оказывались людьми высшей культуры в сравнении с туземцами”, что установлению “правильных взглядов на роль этих варваров и на историю духовно-культурных заимствований мешает наше арийское высокомерие, ложная историческая перспектива…” и т.д. Что же позволило Потанину сделать эти крайне нетрадиционные для европейцев гипотезы? Разумеется, сравнения эпосов, от которых европейские аналоги их явно уступали степным творениям.

В своих “Заметках по истории южносибирских племен” созвучно с Потаниным рассуждал и Шокан Уалиханов. Заранее извиняясь за пространное, хотя и выборочное, цитирование, отмечу, однако, что оно крайне необходимо для темы.

“В Европе, писал Шокан, – до сих пор господствует ложное понятие, представляющее кочевые племена в виде свирепых орд и беспорядочных дикарей. Понятие о кочевом монголе или киргизе (неверно принятый в то время этноним, далее в цитатах приводится исправленный вариант: казах, – Б.К.) тесно связано с идеей грубого и скотоподобного варвара. Между тем большая часть этих варваров имеет свою литературу и сказания – письменные или изустные”;

…“Степной ордынец – казах стоит морально, по своим умственным способностям, гораздо выше оседлого простолюдина татарина или турка. Склонность к поэзии, особенно к импровизации, отличает все кочевые расы. Поэтический ум бедуинов и поэты-импровизаторы их хорошо знакомы европейцам. Все путешественники, посещавшие аравийские пустыни и шатры, писали с удивлением о голых мальчишках, которые на все вопросы выстреливали правильно сложенными, размеренными четырехстишиями. Такие же явления представляют и монголо-тюркские поколения”;

…“Из всех народов татарских (тоже неверно принятый этноним, верный – тюркских, – Б.К.), относительно поэтических способностей казахи едва ли занимают не первое место. Об них можно сказать то же, что заметил наш заслуженный ориенталист Сенковский о арабах: бедуин – стихотворец от природы и по преимуществу поэт”;

…“В историческом отношении поэтический дух народа замечателен: первое, потому, что через удивительную память импровизаторов все древние поэмы, воспевающие подвиги героев, многие из них, по древности языка, по многим словам, непонятным для нового поколения, и по историческим известиям о своих героях, принадлежащие ко времени Золотой орды, сохранились для нас без искажения; второе, что импровизаторы, жившие в разные времена, обессмертили, в памяти народа замечательные происшествия своей эпохи так, что все они в совокупности составляют нечто целое; третье, все эти поэмы в совокупности с обычаями, пословицами, поговорками, и их кодексом прав народных, составляя полную картину прошедшей исторической и духовной жизни народа, дают нам возможность к пополнению известных исторических данных и к определению их происхождения. Изумительно, с какою свежестью сохранили казахи свои древние предания и поверия, и еще изумительнее, что во всех отдаленнейших концах степи, особенно стихотворные саги, передаются одинаково и при сличении были буквально тождественны, как списки одной рукописи. Как ни странна кажется подобная невероятная точность изустных источников кочевой, безграмотной орды, тем не менее, это действительный факт, не подлежащий сомнению.” ( Ч.Валиханов. Собр., соч. в 5 т., Алматы, 1984, т.1, с.304-305).

Эти наблюдения и рассуждения двух великих современников во многом схожи между собой. Они оба, “нащупав” древние корни поэзии номадов, противопоставили их литературе оседлых народов. При этом, хотя большей частью намеком, выделяя более раннее ее происхождение, массовое проявление закономерностей и истинное историческое превосходство. Они оба выдвинули эти дерзкие, с точки зрения европоцентристов, гипотезы до появления в научном обиходе многих фактов, информационных сведений и теоретических открытий. До прочтения Томсеном каменных письмен вождей Тюркского Каганата, археологических открытий на огромном пространстве тюркской Ойкумены, обнаружения многих тюркских письменных источников и книг древности и раннего средневековья, появления мощной волны тюркологических исследований, переводов многих исторических первоисточников на русский язык и т.п.. Но эти их, казалось бы, априорные взгляды, обрастают ныне духом и плотью…

С древнейших времен кочевая Степь представляла собой уникальный очаг словесного творчества, музыкального искусства, с развитыми и устойчивыми канонами, жанрами, системами, формами этого рода деятельности, с выделением в нем отдельной касты профессиональных ахынов, жырчи, серi, рапсодов и бардов, которые, не вмещаясь в просторы и без того бескрайней степи, разбредались по всем уголкам мира с различными целями. Кто-то искал новых мироощущений, кто-то желал приобрести в неизведанных краях новые средства для выражения своего искусства, новую аудиторию, кто-то просто желал щедро поделиться своим даром с теми, кому это искусство было в диковинку, кто-то хотел приобрести за счет своего гения более щедрые дары и более благодарных слушателей и т.п. Всех этих людей объединяло то, что они, независимо от частных целей, несли миру свет искусства, они своим творчеством сближали различные языки мира, культуру различных этносов, вырабатывали единые общечеловеческие, нравственные, художес твенные и мыслительные ценности. Отголоски бытования культуры Востока на Западе в целом, и поэтической культуры, в частности, и ее влияния на античный и средневековый мир сохранились в европейских исторических свидетельствах, мифах, сагах, поговорках, лексических формах. Вот лишь некоторые выборочные свидетельства и факты…

…Учителем не только боевых искусств, но и мыслительно-словесных способностей древне греческих героев Геракла, Тесея, Ясона, был “конечеловек” или кентавр Хирон (собирательный образ конника, всадника, воспринятого сначала греками, как естественный, природный гибрид человека и лошади, поэтому в основе создания этого образа лежит крайняя степень удивления и воображения)…

…Классической является древнеримская пословица “EX ORIENTE LUX” (“С Востока (идет) свет”). Разумеется, речь идет не только об астрономических, но и культурных взглядах, поскольку само слово “ориентация” (фр.) означает оглядку на восток…

…Еще во времена первых древнегреческих мудрецов в один ряд с ними ставили степного поэта-странника, оратора, мудреца и воина Анахарызы (по-гречески, — Анахарсис, по-тюркски же его имя переводится буквально как “материнский (исполненный) долг”), жившего в 620-555 г.г. до н.э. Появившись в Древней Греции в возрасте 26 лет (в 594 г. до н.э.), он произвел интеллектуальный фурор в среде эллинов, считавших всех остальной мир варварами.

Древнегреческий автор Диоген Лаэртский писал, что Анахарсис “сочинил стихи в 800 строк об обычаях скифских и эллинских о простоте жизни и войне; а в свободоречии своем он был таков, что от него пошла поговорка “говорить, как скиф” (Д.Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979, с. 95).

В спорах и диспутах с ним терпели поражения знаменитые мыслители и мастера слова Фалес, Питтак, Клеобул, Биант, Хилон, Эзоп и сам Солон! Говоря более поздним языком, он был айтыскером, т.е. остроумным, находчивым поэтом-полемистом, поэтом-импровизатором. Так как выражение “говорить, как скиф” означало краткую и острую, как акинак, жалящую, как стрела, сокрушающую, как секира, искрометную, язвительную, блестящую и к тому же стихотворную речь. Об этом выдающемся человеке писали Геродот, Платон, Аристотель, Лукиан, Плутарх, Секст Эмпирик и другие. Остались записанными масса его высказываний, сведения об его изобретениях, сохранились 10 его писем, описания внешности и одеяния. Более всего греки обращали внимание на его бритую голову, ношение пояса, инкрустированного золотыми украшениями в “зверином стиле”, войлочного колпака и 5 видов оружия (типичная внешность древних тюрков и казахов вплоть до начала ХХ столетия!). Стиль и дух же его высказываний явно напоминает изречения более поздних казахских биев и жырау, казахские народные пословицы и поговорки. Он прославился благодаря тому, что до посещения Эллады знал древнегреческий язык, т.к. его мать была гречанкой. А сколько таких анахарсисов остались в степи, так и не попав на страницы письма!

…В своих древних преданиях кельты утверждали, что могилы их предков остались в глубинной Азии. Эти предания, и по сей день, сохранились у потомков этого народа, давно образовавших новые этнические сообщества… Следы их древнего пребывания в Азии сейчас трудно найти, но кое-какие отголоски, осколки этого факта можно найти в самой кельтской культуре, которую впоследствии назвали латенской. Кельты распространили в Европе конницу, боевые колесницы, огромные луки, кинжалы, шлемы, бронзовые и золотые украшения, что явилось нетипичным в среде европейских племен, а в культуре азиатов даже более раннего периода истории, например киммерийцев и скифов, – обычным явлением. Они занесли в Европу и культуру курганных погребений, неизвестную в тех краях, а в степи являвшуюся классической формой мавзолеев знати. После появления их резко обогатился и европейский именослов, а богатое разнообразие имен – древнейшая традиция тюрко-монгольских племен. Кельтские друиды имели очень много схожего со степными шаманами и биями. Но более всего поражают этнонимы кельтов, которые и по лексике, и по семантике гармоничны с тюркоязычной этимологией. Keldi (kelti , кельди) по-тюркски, – пришел, прибыл. Лексическая форма совпадает с семантикой: кельты не автохтоны Европы, а пришлые, прибывшие. До н.э. кельты предпринимают неудачный поход в Македонию, Грецию и Малую Азию. Основная часть кельтов возвращается на исходные рубежи, в Испанию, Северную Италию, а часть их решила осесть на не завоеванных землях. Их назвали “галаты”. А тюркское слово galat (kalad, галаты, калады) означает ни что иное, как “осядет”, “останется”! Тех же кельтов, но уже оставшихся на территории Испании, Франции и Северной Италии, тогда как другая их ветвь подалась в Британию, называли “галлы”, т.е. опять-таки тюркским этнонимом, перевод которого мы уже знаем: галлы, галды, калды – “остались”, “осели”, “осевшие”. Этнические наименования по подобному принципу (пришел-ушел-остался) сохранились в степи до сих пор. Давным-давно подавшееся с Алтая племя унесло свое имя: “кете” (ушедшие), влившись затем в состав других союзов племен и народов (казахов, каракалпаков, ногаев и т.д.), но сохранив название. Оставшихся в южнорусских степях джунгаров, казахи назвали в свое время “калмак” (оставшиеся). По имени нынешние калмыки ничем не отличаются от галлов или галатов. Тюркологическая этимология этих этнонимов усиливается к тому же и тем фактом, что кельтских бродячих поэтов и рапсодов называли “барды”, а это слово, опять-таки с тюркского, означает “ходил”, “бродил”! В этой этимологии нет ничего фантастического, ибо она опирается не на один какой-то спорадический факт, а на их группу, причем взятую в едином смысловом поле, в единой связке. Кроме того, скифские и даже тюркоязычные следы в культуре и этническом генезисе кельтов, надо полагать, известны были еще в древности, что позволяло Плутарху называть их “кельтоскифами”. Но, конечно, впоследствии кельты смешались с аборигенами местных племен, изменилась их культура, язык, верования и даже этническое имя. Но они сохранили и название, и образ жизни, и искусство своих поэтов-бардов! Эта древняя профессия и столь же древнее слово до сих пор сохранили свои семантические значения: бард – поэт и композитор, певец и аккомпаниатор, странствующий артист и популяризатор собственных произведений. Искусство пережило этнос! На примере Анахарсиса мы можем утверждать, что в степи барды появились намного раньше, чем их кельтские собратья в Европе, что гипотеза Потанина, хотя и в абстрактной форме, но уловила историческую закономерность.

…С появлением гуннов, в Европе резко активизировалась устная и письменная литература, в особенности эпические произведения героического характера (саги), в которых излагаются великие деяния гуннов и их вождей. На сегодняшний день их записано ни много, ни мало целых 18! Понятно, что многие из них появились в результате политических и идеологических “заказов” правителей гуннов в целях вовлечения народов Европы в походы против Рима, его западного и восточного держав. Разумеется, эти заказы исполнялись под диктовку, ориентировку и корректировку гуннов в духе их степных традиций и литературно-художественных вкусов. Вот где, опять-таки, кроются корни гипотезы Потанина и обоснованного негодования Шокана!

…Мощное извержение поэтического вулкана в тюркской литературе наблюдается в VIII веке. Некоторые из найденных и уже знаменитых каменных надписей тюрков VI-VIII в.в. содержат настоящие поэтические строки, имеющие размер и рифмы. Вот, например, строки одной надписи в Хойто-Тамире:

“В год обезьяны, в месяц девятый,

мы в Бишбалыке засели в засаде,

да будет удачливым муж и герой,

в бремени дела воинской рати!”

(авторизованный перевод с подстрочника Радлова мой, – Б.К.)

Идеалы гражданственности, дух патриотизма и героизма, воля, страсть и героический пафос этих гордых каменных прокламаций, плакатов-призывов, учитывая народную память, о которой писал Шокан, безусловно, долго сохранялись на устах и впитались в новые поэтические произведения тюркского суперэтноса. Не случайно, что именно появление Тюркского Каганата всплеснуло поэтический дух тюрков. В этот период творили почти неизвестные ныне поэты: Арпычор Тегин, Ки-Ки, Чисуя Тудун, Калым Кейши, Асыг Тудун, Сынгку Сели Тудун. Эти авторы, используя различные типы рифм (опоясывающую, перекрестную, смежную), вертикальную и горизонтальную аллитерацию, рефрен, редиф, сформировали развитую технику стиха, его канонические формы.

Бурное развитие тюркской культуры того времени в целом и поэзии, в частности, привело к тому, что она стала проникать в другие страны. Например, в китайском государстве Тан в моде было все тюркское. Поэты стали применять тюркский семисложный стих, правители и знать стали носить тюркскую одежду, упивались на пирах тюркской музыкой, жить в юртах и воспевать ее. Невозможно сдержаться и не привести по этому поводу стихи китайского поэта Бо Цзюй-и:

“Я помню, я помню дыхание зимы

И посвист летящего снега.

Я стар, мне не сносно дыхание тьмы

И мертвенный холод ночлега.

Но юрта, по счастью, была у меня,

Как северный день, голубая.

В ней весело прыгали блики огня,

От ветра меня сберегая.

Как рыба, что прянула в волны реки,

Как заяц в норе отдаленной,

Я жил, и целили меня огоньки

От холода ночью бездонной.

Проходит тоска оснеженных ночей,

Природа в весеннем угаре.

Меняется время, но юрте моей

По-прежнему я благодарен.

Пусть полог приподнят, на углях зола,

Весною печально прощанье,

Но сколь не спалит меня лето дотла,

То скоро наступит свиданье.

Лишь стало бы тело чуть-чуть здоровей,

И встречусь я осенью с юртой моей”

(авторизованный перевод Л. Н. Гумилева с немецкого подстрочника).

Остается только склонить голову перед автором и письменностью, но сожалея, что тюркские аналогичные устные оды того времени, посвященные юрте, не сохранились, хотя, безусловно, они существовали, т.к. тема очага, крова, родного дома – одна из наиболее распространенных в мировой поэзии.

…В IХ-Х в.в. появляются на свет героические поэтические эпосы огузов, среди которых выдающиеся места занимают те, которые вещались на кобызе Коркутом, ныне они собраны в знаменитом сборнике “Книга моего деда Коркута”. К этому же периоду относят начало создания киргизской эпопеи “Манас” и ее казахской сказочной версии “Алпамыс” (Алып + Манас, т.е. Богатырь-Манас, ставшего затем Алпамысом в результате перестройки слога и диахронии языка), а также праказахские былины, эпосы, эпические поэтические сказки.

…Новым бурным этапом развития тюркской поэзии стал ХI век. Свою поэму-шедевр “Кутадгу билик” написал Юсуф Баласагуни, появилось творение “Ибат ал-хакаик” поэта Ахмеда Мухаммеда,дидактическая поэма “Наука быть счастливым” Юсуфа Хас Хаджиба, написанная в 1069 г. Не менее важным оказался выход в свет великого произведения Махмуда Кашкари “Диуани лугат-ит-турк”, тюркского словаря, состоящего из 10 книг. Эта работа важна тем, что в ней автор в качестве комментариев, разъяснений семантики слов, этимологии приводит 242 поэтических отрывка из народных эпосов-жыров, бейтов, апокрифов. Жаль, но невозможно установить к какому времени относятся приводимые Махмудом отрывки, не говоря уже об их авторстве. Но даже то, что он источники не указывает, а свободно пользуется огромным количеством их, – доказывает: поэтическая культура тюрков того времени была развита чрезвычайно, а автор был уверен в том, что читателям хорошо известны первоисточники, которые он приводит без ссылок. Надо полагать, что эти и другие поэтические произведения этого столетия, опосредствованно ли, или непосредственно, оказали свое влияние на более позднюю казахскую поэзию. Но в любом случае, они – ее те самые глубокие корни, врученные следующим поколениям поэтов, как эстафетная палочка.

…Начиная с Х-ХI в.в. и до нашествия монголов, в результате джута, засухи несколько волн тюркских номадов подались в Афганистан, Иран, Индию, Сирию, Египет, Анатолию и другие страны. Они, завоевав там власть, образовывали “даулат ат тюрк”, т.е. тюркские государства, во главе которых стояли уже не арабские халифы, а огузы-сельджуки и бывшие тюркские наемники, рабы, гулямы и мамлюки-кипчаки. В этих странах тюрки не только не растеряли свои древние культурные, в том числе и поэтические, корни, а наоборот, – подняли их на новый уровень. В том же Египте пышно расцветала тюркская письменность, наука, искусство и другие сферы духовной жизни. В результате торговых связей с Генуей, Арагоном, Венецией и другими портовыми городами-государствами и “общения” с крестоносцами культурные достижения тюрков вновь проникли в совершенно отсталую по тем временам Европу. Тех же крестоносцев, не знавших не только носовых платков, но и бань, мамлюки считали варварами (об этом писал Олдридж). Поэтические творения тюрков в этих краях, как и книги по медицине, философии, истории, языкознанию, конечно, были. Например, следует упомянуть о мамлюке по имени Берке, который персидскую поэму “Хосрау и Ширин” перевел с арабского языка на кипчакский язык (диалект тюркского). Вызывает сочувствие его поэтическая приписка к этим переводам: “На службе я провожу свое время, стойко несу нелегкое бремя, пишу под навесом, притаившись от всех, то сыт я, то от голода сердится чрево” (авторизованный перевод мой, – Б.К)

…Но и во времена монгольского нашествия веками созданная поэтическая литература не исчезла, она по той же эстафете неслась от поколений к поколениям. Например, пословицы и поговорки народа, аккумулировавшие мировоззрение, мораль, верования, философию, как правило, всегда облекались в стихотворную форму. Та же самая тенденция охватывает и другие виды и формы фольклора.

…Непосредственной литературно-поэтической предтечей собственно казахской поэзии явились эпические стихотворные саги времен разложения Золотой Орды: “Песни Урака”, жыры об Эдиге, Ер-Косае, Ер-Кокше, поэтические дастаны, стихотворные народные пословицы и поговорки, книги тюркских поэтов того времени: “Юсуф и Зулейха” Дурбека, “Мухаббат-наме” Хорезми, “Махзанул-асрар”Хайдара Хорезми, стихи Саккаки, Амири, Атаи, Гадои, “царя поэтов” Лутфи, Навои и многих других.

К моменту образования Казахского ханства и появления первых казахских поэтов поэтическая культура тюркских номадов достигла высочайших вершин. Родоначальники казахской поэзии, имея столь богатые словотворческие традиции, органично впитав их, подняли, развили и преумножили это бесценное богатство.

Бекет Карашин
GOLDEN-EAGLE-FESTIVAL-HEAD

Leave a Reply

123