Зачем убивать кукушку

Метки: андрей головнёв, антропология, кино, селькупы, Сибирь, шаманизм, этнография

Корыщан эмы – имя кукушки на шаманском языке селькупов. Иносказательно сами шаманы обращались к ней: Щакаля – «черненькая». Образ кукушки в шаманской традиции связывается с самым высоким деревом – лиственницей. Она сидит на вершине этого дерева и охраняет людей от злых духов.
По представлениям селькупов, кукушку нельзя убивать. Щакаля когда-то была женщиной. У нее пересохло горло, и она попросила своих детей принести ей воды. Они не принесли. Тогда она взяла иголки для хвоста, лопату для крыльев, наперсток для клюва и улетела.
Она может приносить людям и счастье, и несчастье. По поверью, услышав кукушку, женщина берет из своей сумки семь иголок и идет к тому дереву, где слышится кукование. Она обходит это дерево по солнцу семь раз, на каждом кругу втыкая по одной игле в ствол. Если кукушка не улетит – к счастью, улетит – к несчастью. Несчастье накликает и перелетающая дорогу кукушка, ей вслед плюют.
Тот, кто желает стать шаманом, может убить кукушку, разрезать ее на семь кусков, подпалить их на костре и развесить на дереве. Самому нужно лечь спать под это дерево. Кто перенесет этот сон – станет шаманом, кто не выдержит – с ума сойдет.
Кто же она, «мать-кукушка», нежно именуемая шаманами «черненькой» и для чего-то приносимая в жертву руками того, кто желает получить право разговаривать с ней на шаманском языке и рискует потерять при этом рассудок? Почему именно она, а не великие верхние птицы – орел, журавль, лебедь – венчает вершину священного «семикорневого дерева»? Зачем ее убивать, если ее убивать нельзя?
Селькупские духи (по крайней мере, некоторые из них) не только наделены характеристиками пола, но и весьма изощренно проявляют свой половой нрав в обрядах. При этом норов показывают прежде всего духи-женщины: в некоторых ритуалах могут принимать участие только неженатые мужчины, а во владениях Старухи-Дающей-Рыбу негоже ставить сеть или проверять ее в компании собственной жены.
Есть обряды, от которых отстраняются мужчины, вернее, в них участвуют только посвященные – женщины. Вызвать умершего мужа на свидание с женой способна только шаманка. Женщине надлежит охранять дом от темных духов и откупаться от них, бросая кусочки пищи в огонь. Женщине предписывается следить за всем тем, что может вызвать вредоносную магию: прятать в свой игольник состриженные волосы ребенка, сжигать на костре ногти.
Одним из источников магической силы женщины является огонь – домашний, очажный. Он способен убить, но, будучи умиротворен женщиной, дает жизнь. Она следит за тем, чтобы каждая трапеза сопровождалась угощением огня кусочками пищи, каплями чая или вина. Чтобы в огонь не летел сор, над ним не висела женская обувь, а дрова – пища огня – не валялась там, где люди могут через них перешагивать и этим их осквернять. Чтобы никто не трогал его железными предметами. Чтобы никто не обходил очаг против солнца – по мертвому кругу. Чтобы огонь горел ровно и спокойно, а не дымил, не трещал и не стрелял искрами в знак своего недовольства людьми.
В утробе женщины, равно как и в «семикорневом дереве», в доме шамана живет Иной-Нижний мир. Этот мир может быть расположен в низовьях всех рек или в верховьях всех рек. Но он непременно связан с началом или краем Земли, истоками или морем вод. Там, на земноводном рубеже он смыкается с небом, отчего и упирается «семикорневое дерево» кроной в небеса. Но больше всего он живет в шамане.
Шаман в своем коссыль-по – жертвенном дереве, облачении и собственно камлании представляет собой рождающее-умертвляющий Иной Мир. Вот, что представляет собой чудесная страна-родина шаманов, в которой они, по собственному убеждению, рождаются и умирают и которую всякий раз посещают или призывают в своих камланиях.
В истоках всех рек стоит железный дом, огороженный стальным неводом. В нем живет Жизненная старуха. Охраняют дом полулюди-полумедведи. Рядом находится лестница в небо. Тут же растет небесное лиственное дерево, на ветвях которого висят «небесные железные поплавки» и сидят «небесные крылатые звери» — птицы. В «семиямном» болоте растут три дерева: бубновое – для шаманских бубнов, колотушковое – для колотушек и колыбельное – для люлек.
В земле шаманов обилие деревьев. С одной стороны, это свидетельствует о богатстве древесного языка, с другой – все они обладают единым свойством: рождать и принимать возвращенную жизнь. В этом отношении они все складываются в образ единого Дерева Жизни или Мирового Дерева, запечатленного в «семикорневом дереве».
Все в шаманской земле рожает, все связано с материнством и представляется сонмом жен. Иногда начинающий шаман сходит с ума, бьется в припадках, иногда полностью меняет свою сущность, например, объявляет себя женщиной. Стало быть, шаманская «жажда создания» выражается в стремлении объять оба начала, слить их то в соитии, то в способности рожать самому.
Зачем же убивать кукушку? Затем, что она-то и соткана из всего женского: игл, наперстка, лопаты. В ее дерево женщины, испытывая женское счастье, втыкают свои иглы, подобно тому, как мужчины пускают стрелы в свое дерево. Она, подобно самой женщине, наделена смертоносным разрывным свойством женского «шага» — оттого при пересечении пути ей достаются людские плевки. Она – обиженная детьми мать-сирота, олицетворяющая материнство вообще. Она сидит на вершине всего Жизненного Дерева.
Становясь всем этим, шаман воплощает в себя убитую кукушку-женщину, куски которой охвачены Огнем (опалены на костре) и охватывают Дерево (развешены на его ветвях). Остается только, уснув (умерев), проснуться (родиться), если хватит на то духу.

Андрей Головнёв